Опорник Гбане перешел в «Химки» этим летом — в аренду из второй лиги Хорватии. Там его нашел агент, ведущий дела игрока «Манчестер Юнайтед» Амаду Диалло. Ивуариец не побоялся поехать в Россию, потому что уверен — это шанс попасть в топ-5 лиг Европы. Когда-то отец мечтал увидеть его там.

В первом же туре РПЛ 21-летний Гбане вышел в старте против чемпионского «Зенита». И отыграл 90 минут, достойно противостоял Барриосу и Венделу, помог команде добыть ничью (1:1).

Мы записали яркую историю Гбане. Главное:

- о чем близкие чаще всего спрашивали после приезда в Россию и опасался ли расизма
- кого он выделил в плане техники в «Химках»
- трогательная история про отца и мечту
- почему бутсы в Кот-д’Ивуаре выдают только с 14-15 лет
- какая средняя зарплата в ивуарийской лиге
- верит ли он в шаманов, которые обещают победу командам в Африке
- про гетто: когда туда лучше не соваться (даже полиции) и кого там точно не тронут
- Роман в детстве пережил войну: что он помнит
- история про жестких фанатов в Хорватии
- почему больше никогда не попробует алкоголь

РАСИЗМ В РОССИИ НЕ ЧУВСТВУЕТСЯ, СУП — ТОП, В РПЛ МНОГО ТЕХНИЧНЫХ ИГРОКОВ

— Как ты узнал об интересе из России?

— Я был дома в Кот-д’Ивуаре — после окончания тяжелого сезона в Хорватии, в котором мы боролись за выживание. Мне позвонил агент и сказал, что есть вариант с «Химками». Сразу же согласился. Понимал, это будет отличный шаг в карьере, чтобы оказаться в одной из топ-5 лиг Европы в будущем.

— Что чаще всего спрашивают друзья и родственники о России?

— Конечно, про русскую зиму, смогу ли я к ней адаптироваться. Все знают, что у вас холодно. Поэтому как только понял, что еду в Россию, положил пару теплых вещей в сумку.

Пока самая холодная погода для меня — это -7 в Хорватии. Кстати, я бы не сказал, что было очень трудно. Шел на тренировку в одном худи — даже куртку никакую не надевал.

— Те, кто никогда не бывал в России, могут подумать, что здесь есть расизм. Общался об этом с кем-то?

— Да, слышал от пары человек истории, связанных с расизмом. Но для себя решил, что приеду и проверю все на личном опыте. И был прав, что так поступил: приехав, убедился, что абсолютно никакого расизма здесь не чувствуется. Все отлично в этом плане. Естественно, уже бывал в магазинах, общественных местах. Сложности возникают только из-за незнания языка.

— Сейчас многие легионеры уезжают из России из-за политической ситуации. Почему ты не побоялся приехать?

— Меня не очень интересует политическая ситуация. В первую очередь я сфокусирован на футболе, мне важно развитие. Россия — отличный шанс в будущем попасть в топ-лигу.

Конечно, я знаю, что есть вооруженный конфликт. Но общаясь с некоторыми футболистами, понимал, что футбол и жизнь здесь продолжаются. Никакой угрозы и опасности нет. Особо не переживал из-за этого. Моя семья полностью мне доверяет. Если они знают, что я не беспокоюсь, то и они — тоже.

— Брайн Идову говорит на русском на уровне учителя русского языка. Он научил тебя каким-то фразам?

— Пока еще нет. Но, конечно, планирую учить язык. Если хочу быстро адаптироваться, то это однозначно нужно. Чтобы понимать, что от меня хочет тренер, чтобы быстро реагировать на ситуацию на поле. Плюс это точно поможет в жизни. Пока Брайн помогает мне с переводом.

— Попробовал что-то из русской кухни? Африканцы очень удивляются нашим супам.

— Суп — первая вещь, которую попробовал в России. Русский суп — топ! В остальном пока не было возможности погрузиться в русскую кухню, но все еще впереди.

— В России очень красивые девушки. Тебе после первого матча ничего не писали в соцсетях?

— Слышал, что в России красивые девушки. К сожалению, пока не так часто выбирался куда-то, да и у меня закрытая страница в социальных сетях. Но вообще, надо бы проверить, может, просто не обратил внимание [на пришедшие сообщения] (улыбается).

— Ты дебютировал против лучшей команды России — «Зенита». Как тебе?

— Они играют на уровне больших клубов Европы. Держали высокий темп, быстро переходили из обороны в атаку. Особенно запомнился восьмой номер — Вендел. Быстрый, умный, отличный игрок. Но при этом и мы делали свою работу, не боялись их — и сыграли отлично.

— В России считают, что у нас силовой футбол и мало техники. Как тебе показалось?

— Не соглашусь с этим. Конечно, футбол силовой, но на самом деле есть много техничных футболистов. Взять хотя бы Мирзова или Ломовицкого. Очень техничные ребята! Так что техники в российском футбол тоже в достатке.

— Первое впечатление от главного тренера Сергея Юрана?

— Знаю, что он был большим футболистом. Он понимает, как общаться с игроками, как их мотивировать, как доставать из них лучшие качества. Также он обладает просто огромной харизмой. Это чувствуется даже в обычном разговоре. Когда тренер объясняет что-то, то делает это от всего сердца.

— Кого из российских игроков знал до приезда в Россию?

— Головина в «Монако». Еще парня, который играл в «Валенсии», — очень техничный, и его фамилию очень сложно произнести (Черышев. — «Матч ТВ»). Видел, как он играл на чемпионате мира. Ну и, конечно, знаю Андрея Аршавина. Когда он играл в «Арсенале», это был топ-футболист.

ПОЧЕМУ РОДИТЕЛИ НАЗВАЛИ РОМАН, КАК НА НЕГО ПОВЛИЯЛА СМЕРТЬ ОТЦА, КАКИЕ ЗАРПЛАТЫ В ЧЕМПИОНАТЕ КОТ-Д’ИВУАРА

— У тебя было бедное детство?

— Счастливое. Да, чего-то порой не хватало, но благодаря моим родителям детство было отличным. Очень им признателен.

До 15 лет учился в школе, а потом встал выбор между учебой и футболом. Мама хотела, чтобы я остался в школе, тем более хорошо учился. Но я сказал, что футбол — моя страсть, хочу заниматься им. Родители не стали отговаривать.

К сожалению, через какое-то время умер отец. Я тогда уже играл в профессиональной команде и зарабатывал какие-то деньги. В этом плане было проще — были финансы, чтобы обеспечить семью. Вместе с мамой остались еще две сестры и младший брат.

— Что случилось с отцом?

— На следующий день после игры я поехал на тренировку, а после мне сообщили, что ему стало плохо. Мы повезли его в госпиталь, но там, к сожалению, он скончался. Для меня это был шок, очень тяжелый момент, потому что отец был моей главной поддержкой. Это человек, благодаря которому я стал профессиональным футболистом.

Он всегда верил в меня, поддерживал, даже когда я решил уйти из школы, чтобы заниматься футболом профессионально. Он мне говорил, что надеется дожить до того момента, когда увидит меня на «Олд Траффорд» в составе «Манчестер Юнайтед». Он болел за этот клуб. Сейчас чувствую себя обязанным сделать все, чтобы отец мной гордился.

— Тебя зовут Роман — это популярное имя в России. Почему так назвали?

— Как мне рассказывали родители, папа выбрал африканское имя, а мама предложила: «Давай добавим еще одно — европейское. Чтобы звучало прикольнее». Когда поехал в Хорватию, оказалось, что там многих зовут Романами. В России — тоже. Значит, мама выбрала правильное имя.

— Слышал, что в Кот-д’Ивуаре в академиях выдают бутсы только с 15 лет, когда игрок сдаст тест. Это так?

— Не совсем. Лет с 7 и до 14-15 мы вообще тренируемся без бутс — чтобы тренировать технику. Потом, если академия решает, что оставляет игрока, то может купить ему бутсы. И ты уже будешь играть в них.

У меня первые бутсы появились рано — в 13. Потому что я играл со старшими ребятами.

— Средняя зарплата в ивуарийских клубах — 400 долларов, в лучших клубах — 1000-2000. Это хорошие деньги для страны?

— Да, уровень зарплат примерно такой. Не могу сказать, что это какие-то космические деньги по меркам Кот-д’Ивуара, но их вполне достаточно для хорошей жизни.

— На Кубке Африки с некоторыми командами до сих пор ездят шаманы. Как к этому относишься?

— Видел пару раз такое в ивуарийских клубах. Команды брали на игры шаманов, которые якобы должны принести победу. Как это происходит? Они могут, например, взять и водой полить поле. Или предварительно провести какой-то другой ритуал.

Это, конечно, смешно. Не верю в это — ничего общего с правдой тут нет.

АФРИКАНСКИЕ ГЕТТО, ТОП-ИГРОКИ СБОРНОЙ ПОПУЛЯРНЕЕ ПРЕЗИДЕНТА, КАК ОН РЕБЕНКОМ ПЕРЕЖИЛ ВОЙНУ

— Экс-игрок белорусской лиги Жан Морель По рассказал мне про Абиджан, где ты рос: «Есть несколько районов, куда лучше не заходить вечером. Там любого могут ограбить». Жана По, кстати, так однажды и ограбили. Ты попадал в такие ситуации?

— Нет, я вообще поздно не выхожу на улицу. И там, где живу [в Абиджане], достаточно мирный и хороший район.

Но знаю, что такие гетто у нас есть. Молодые ребята, у которых нет семей и родных, там промышляют, грабят людей — отбирают телефоны, деньги. После девяти вечера в таких районах лучше не появляться, если ты сам не оттуда.

Полиция в гетто заезжает в основном для того, чтобы разогнать [толпу], но глобально ничего не меняется. Правда, недавно приняли закон, после которого на улицах стало спокойнее. Раньше просто за отказ отдать телефон реально могли убить, сейчас такое встречается очень редко.

— Правда, что белым туда заходить вдвойне опасно?

— Есть такой стереотип, но он связан с тем, что считается, что белые богаче. Когда я был маленьким, тоже помню, что ребята вокруг говорили: «У белых всегда много денег». Поэтому да, если в таком районе увидят белого, то они посчитают, что у него есть что забрать, и попытаются это сделать.

— Если ты игрок сборной вроде Дрогба, Яя Туре, Жервиньо, тебя не тронут?

— Однозначно, потому что они кумиры для людей. Даже там, где они просто проходят мимо, если их кто-то увидит, собирается толпа — минимум человек 500. Они популярнее, чем президент.

— Можешь описать, что Дрогба значит для Кот-д’Ивуара?

— Это человек с огромным сердцем, он очень много сделал для малоимущих людей в нашей стране: построил большое количество школ, больниц, помог огромному количеству людей. Можно сказать, что мы видим его не просто как человека, а уже как что-то большее. Потому что он очень многое сделал для нас.

— В 2007-м Дрогба даже остановил гражданскую войну.

— Это правда. Он вместе с национальной командой приехал в ту часть страны, где шла война, чтобы выступить перед людьми. После этого война действительно прекратилась. Это величайшая вещь, которую он сделал.

— В 2011-м в стране случилась вторая гражданская война. Помнишь то время?

— Я был совсем маленький, но, конечно, помню. Было очень тяжело: приходилось голодать, бывало так, что мы несколько дней проводили без еды. Причем мы жили как раз в том месте, где было небезопасно. Неподалеку от дома можно было увидеть трупы. Как-то мы месяц вообще не выходили на улицу. Отец говорил, что это опасно — людей убивали просто без причины.

Старшие ребята брали оружие, защищали семьи. Для тех, кто помладше, единственный способ остаться в живых — не высовываться. Мы прятались дома, отец периодически ходил добывать еду.

— Какой был самый страшный день?

— Сложно выделить конкретный день. Каждый был ужасен. Ты сидишь взаперти — нельзя ходить в школу, выйти на улицу попинать мяч с друзьями, нет телевидения, ничего. Мы просто сидели, прятались сутками. И было только одно желание: поскорее бы это все закончилось.

СУРОВЫЕ ФАНАТЫ В ХОРВАТИИ, ОДНАЖДЫ В КЛУБЕ УГОВАРИВАЛИ ПОЕСТЬ В РАМАДАН, ТОЛЬКО ОДИН РАЗ В ЖИЗНИ ПРОБОВАЛ АЛКОГОЛЬ

— Как ты попал в Хорватию?

— Нашелся человек, который знал моего тренера в Кот-д’Ивуаре и показал людям в Хорватии мою игру. Я их заинтересовал — и перебрался в страну.

Самое сложное в переезде — незнание языка. На тот момент говорил только по-французски. Но со временем выучил английский — так, чтобы нормально объясняться. Подучил хорватский тоже. Стало проще, конечно.

Главное впечатление о второй лиге Хорватии — там играют в очень силовой манере. После 90 минут у тебя просто все болит. Очень много столкновений, единоборств.

— Вратарь Артем Леонов, игравший во второй лиге Хорватии, рассказывал мне: «Фанаты там очень эмоциональные. Легко могут зацепиться с игроком после матча где-нибудь за трибунами. Даже растаскивать приходилось».

— У меня тоже есть такая история. Как-то мы играли на выезде в Риеке, выиграли 1:0. И фанаты соперника очень жестко высказывали местным ребятам. Спрашивали: «Вы что, хотите вылететь?» Со стороны выглядело страшновато. Фанаты там действительно могут перегибать палку.

— Кто для тебя главный ориентир в карьере?

— Если говорим не только в футболе, то это Мухаммед Али. Был очень вдохновлен его историй, карьерой, жизнью. Для меня он кумир — по жизни.

К сожалению, мы из разных поколений, поэтому не было возможности расти и развиваться, наблюдая за ним. Но я читал книги и произведения в интернете о нем. То, как он принял ислам, как пришел в религию, как защищал темнокожий народ, как высказывался, — это все заслуживает уважения.

— Ты религиозный человек. Соблюдаешь Рамадан?

— Да, моя вера сильна, я держу пост. Даже были определенные проблемы в моем предыдущем клубе, когда меня пытались заставить есть [в пост]. Но я и без этого нормально себя чувствовал и нормально играл. Считаю, что в Рамадан чувствую себя даже лучше, чем во время тренировок в обычное время.

— Как относишься к алкоголю?

— Пробовал один раз — на вечеринке в моем прошлом клубе. Ребята с команды заставили попробовать. Но, видимо, это был мой последний раз. Больше никогда не планирую пить алкоголь. Вкус был ужасный. После того как я выпил, все сразу пошло обратно. Сказал себе: «Нет, спасибо, это не для меня».

— Какая у тебя мечта?

— Самая большая — играть в большому клубе. Таком, как «МЮ» или мадридский «Реал». Выступать за национальную сборную на ЧМ. Но прекрасно понимаю, что для достижения этой мечты нужно работать здесь и сейчас — помогать клубу добиваться результата и выступать на своем высочайшем уровне.

P. S. Большая благодарность переводчику «Химок» Святославу Солдатенкову за помощь!

Артем Терентьев